«Товарищ Путин, вы большой учёный»
Обсуждаем украинский вопрос с Вадимом Сидоровым
В минувший понедельник Путин выпустил статью, претендующую на историческое обоснование российской политики по отношению к Украине на протяжении последних 20 лет. Основной посыл прокламации: русские, украинцы и белорусы — один народ, а значит и жить должны под единым кремлёвским колпаком. Разбираем этот и другие тезисы вместе с автором книги «Незавершенная революция» и Telegram-канала «Зелёные — Народный Радикализм» Вадимом Сидоровым.
— Ещё со школьной скамьи каждый знает, что единство русских, украинцев и белорусов нисходит к триединству Древней Руси. На этом обосновывает свои выводы и Путин. Как возникла эта концепция?
— Есть хорошее исследование доктора исторических наук Марии Лескинен под названием «Великорос/великорус: из истории конструирования этничности». В нем достаточно детально расписана номенклатура всех этих Русей, которых на самом деле было больше, чем три и разные как топографические, так и этнографические аспекты деления этого пространства.
Но чтобы не запутывать читателя, надо зафиксироваться на одной важной вещи. Вопреки заявлениям национал-шарлатанов по разные стороны границы, Русь не была народом в современном понимании, существующим с IX века по наши дни будь то в форме «триединого народа», либо просто одного русского или украинского народа, как тоже утверждают некоторые. Древняя Русь была донациональным и догосударственным, если исходить из современного понимания государства, образованием — конгломератом множества славянских и неславянских племен, подвластных военно-дружинной корпорации русов, в итоге возглавленной династией Рюриковичей. А позже один из представителей этой династии — князь Владимир, установил для своего домена и населения православие в качестве господствующей религии.
После Ярослава Мудрого начинается политическое разобщение этого пространства, так называемая феодальная раздробленность, окончательно закрепившаяся после Батыева нашествия, разделившего Русь на две крупные части. Одна — северо-восточная оказалась в зоне непосредственного контроля Орды, под властью ее русских вассалов, вторая — юго-западная, стала частью Великого княжества Литовского, Жемойтского и Руского, названного так, потому что земли этой Руси и ее население составляли большую его часть. Внутри этой Руси можно выделить Малую Русь, потому что в традиционной топографии «Малой» называли сердцевину страны, и Белую, в то время как северо-восточная часть получила название «Великой», потому что так называли позднеприобретенные пространства, каковыми для Руси и были эти земли.
С упадком Орды Великая Русь, политически консолидированная вокруг Московского княжества, становится независимым государством, которое после присоединения к нему территории Казанского, Астраханского и Сибирского ханств, подчинения ему Ногайской орды, Башкирии и Кабарды превращается в Россию. Малая же и Белая Русь в составе Великого княжества Литовского и Руского объединяются с Польшей в Федерацию трёх народов, или как она называлась, Речь Посполитая.
Теперь возникает вопрос, жил ли во всех этих частях Руси один народ или триединый народ, как сейчас пытаются представить поборники этой идеи, к которым присоединился Путин?
Как уже было указано выше, изначально Русь представляла собой конгломерат разных племён, как славянских, так и балтских, финских, частично аланских, тюркских групп и возможно даже остатков готов. Причём, в плане уклада серьезно отличались между собой даже славянские племена, одни из которых имеют южное — антское, а другие северное — венедское происхождение.
В советские времена существовала теория единой древнерусской народности, которая сформировалась из этих племён уже под единой княжеской властью и церковью. Но, во-первых, сейчас она уже серьезно дискутируется, во-вторых, надо понимать, что в обществе, в котором отсутствовали массовые социальные фабрики вроде государственных школ, призывной армии, телевидения и тд, частью такой народности себя могли считать только те слои населения, что были охвачены ее как сейчас принято говорить нарративом — главным образом церковными проповедями и поучениями, через которые до них доносился миф, формируемый церковными летописцами. То есть главным образом это княжеско-дружинные, церковные и грамотно-городские слои.
Вполне возможно, что иди эти процессы естественным ходом, из этой народности и сформировался бы один современный народ. Но Батыево нашествие нанесло удар по этому тонкому общерусскому слою и привело к политическому, а вместе с ним и культурному разобщению земель Руси. При этом, да, главным образом в церковной среде сохранялось общерусское самосознание, которое подпитывалось ещё и тем, что православным русинам приходилось жить в иноверном государстве, а с определённого момента в Речи Посполитой ещё и подвергаться религиозному давлению со стороны католиков. Поэтому в таких кругах жила идея объединения с единоверной суверенной Московской Русью под властью православных царей.
Тем не менее, в плане этнокультурных реалий эти территории и население отдалялись друг от друга, что приводило к тому, что изначальные различия внутри этого конгломерата, уже не сглаживались, как было в киевский период, а усиливались и закреплялись. Поэтому фактически на этой базе сформировались уже две новые народности с корнями из одной Руси — великорусская, московитская или собственно русская в современном понимании, и русинская или малорусская. Последняя существовала в виде руской шляхты и руской церкви Речи Посполитой, а вот на низовом уровне в этом пространстве можно было выделить два этнокультурных круга. Один это будущие белорусы на Севере, второй — казаки на Юге, которые станут движущей силой уже украинского этногенеза.
Все они ещё не были едиными народами или нациями в современном смысле, у всех у них главным образом в церковной среде были те, кто стремились к политическому объединению на основе общей веры и наследия древней Руси. Но в народной гуще уже четко присутствовало различение и порой даже отторжение друг друга — в России украинских казаков называли черкасами, а выходцев из Речи Посполитой — литвинами, в Украине россиян называли московитами. В обиходе это стали хохлы и москали соответственно.
Сторонники доктрины триединого народа утверждают сегодня, что украинцев придумали то ли коммунисты, то ли австрийцы. Однако ещё в 1830 году один из первых русских националистов, издатель «Московского телеграфа», сибиряк Николай Полевой написал историко-этнографическое исследование под названием «Малороссия» с бескомпромиссным выводом — великороссы и малороссы или русские и украинцы — это совершенно разные народы. Из вышеупомянутого исследования Лескинен следует, что этническую разность великороссов, малороссов и белорусов понимало и принимало большинство дореволюционных этнографов. Доктрина триединого народа в этом смысле была идеологической, ее разделяли общерусские верхние, городские слои, хотя и не единодушно, так как и внутри них существовала конкуренция общерусской и самостийной, а также пропольской или проавстрийской линий. При этом в низах это были уже весьма отличные друг от друга народы, и эти отличия замечали все исследователи и наблюдатели.
Учитывая то, что позже ХХ век стал веком массовых обществ, значение этих низовых отличий не стоит преуменьшать. Те, кто имеют деревенские корни в русской и украинской средах или застал таких людей, прекрасно знают, что «москаль», оказавшийся в украинской крестьянской среде был таким же этническим чужаком, как и «хохол» в русской. В среде «общерусской» интеллигенции эти различия пытались не замечать или сглаживать, но они объективно вызревали, и поэтому когда в начале ХХ века эти настроения, сформулированные националистическими интеллигенциями, стали массовыми, это было результатом не заговора поляков или украинцев, а объективного исторического процесса формирования новых наций.
Поэтому коммунисты не создали украинских и белорусских наций и национальных культур, а признали их и взяли под свой контроль их формирование в удобном для себя виде — национальном по форме, социалистическом по содержанию, чтобы нейтрализовать таким образом «буржуазных националистов», перехватив у них знамя национально-освободительной войны. Сделай это белые, с красными было бы покончено в Гражданскую войну, но они до последнего отстаивали идеи «общерусского народа» и «единой и неделимой России», а не Федерации, и проиграли во многом из-за этого. И вот сейчас косплеящие их вчерашние чекисты, комсорги и постсоветские олигархи пытаются оживить то, что умерло уже к началу ХХ века. Это говорит об их полном непонимании логики как русской, так и мировой истории и ничем хорошим кончиться не может, в первую очередь для самих русских , которых костлявые руки имперского трупа тащат в свою могилу.
— В статье не раз упоминаются выходцы из Украины, внесшие значительный вклад в развитие российского государства. Их влияние было скорее положительным или отрицательным?
— Малороссы, конкретно их украинцами будет называть неверно, внесли огромный вклад в строительство имперского российского государства и общерусской культуры. И они являются их достоянием и наследием не в меньшей степени, чем великороссов. Более того, роль малороссов или русинов из Речи Посполитой в трансформации Московии из великорусского протонационального государства в фундамент будущей Российской империи, созданной Петром I, был решающим.
Как оценивать этот вклад, зависит от того, как мы оцениваем все это. Историю не повернуть вспять, но сегодня мы находимся в ситуации, когда украинцы пытаются дистанцироваться от этого имперского наследия и влияния и построить свою нацию и национальное государство, а русских снова тащат в эту империю и триединый народ, чтобы вернуть туда «малороссов», вместо того, чтобы строить национальное государство на геополитической базе Великороссии.
В таком контексте в нынешней ситуации надо отличать людей украинского происхождения, которые вносят свой вклад в развитие России в ее нынешних границах, независимо от того, считают ли они себя русскими, украинцами или кем-то еще, от так называемых «малороссов», которые навязывают России и русским повестку возвращения к «триединому русскому народу», «освобождения матери городов русских от бандеровцев» и т.п. Перефразируя известное выражение одного современного блогера, к последним требуется подход, который можно описать фразой «уймись, малоросс».
— Существовала ли та тесная связь между предками современных русских и украинцев, о которой часто любят вспоминать даже на самых низовых уровнях?
Все люди когда-то имели общих предков, а у представителей одних генетических пулов генетические связи теснее, и тем теснее, чем более узким является этот пул. В частности, представители европейского генетического пула ближе друг к другу, чем к представителям неевропейских генетических пулов, а внутри европейского генетического пула восточные европейцы ближе друг к другу, чем к западным европейцам, причем, вне зависимости от того, на каком языке они говорят и кем себя считают. Так как и русские, и украинцы относятся к восточноевропейскому генетическому пулу, у них достаточно тесное генетическое родство, к тому же усиленное языковой близостью и наличием общего исторического наследия древней Руси, к которому каждый из этих народов причастен по-своему.
Кроме того, по обе стороны границ живет огромное количество людей, у которых переплетены русские и украинские корни, есть родственники в соответствующих странах и народах. Тем не менее, становлению отдельных наций это помешать не может. К примеру, масса чехов сегодня имеет немецкие фамилии, а австрийцев чешские, что указывает на наличие у них предков из соответствующих народов. Но после того, как распалась Австро-Венгерская империя и произошло национальное размежевание входивших в нее народов, эти люди выбрали свое место в соответствующих национальных государствах, с народами которых слились их потомки. Поэтому сегодня есть не только масса русских с украинскими фамилиями, что нормально, если только речь не идет об «идейных малороссах», но и украинцев с русскими. Например, первым погибшим в Одессе с украинской стороны был член «Правого сектора» по фамилии Иванов.
— Почему вопрос о независимости украинской православной церкви от РПЦ столь принципиален?
Потому что именно РПЦ и исторически была главным носителем идеи общерусского единства, понимаемого как религиозное единство церковной народности, и сегодня является тем генератором этой идеи, из которого она попала во власть.
Но у этой проблемы есть еще два важных аспекта. Нынешняя РПЦ МП, выводя за скобки то, что это вообще сергианская церковь, фактически созданная Сталиным, это так называемая никонианская разновидность православия, утвердившаяся в Московии после религиозной реформы патриарха Никона. Идеологами этой реформы были именно малороссы, православные выходцы из Речи Посполитой, которые подвергли жестокой ломке ту форму православия, что существовала в Московии, и обрушили на ее сопротивлявшихся этому носителей гонения. Поэтому, не осудив этого, никонианская церковь в России может быть русской только в имперском, «общерусском» смысле, но не в смысле великорусском. А учитывая то, что огромное количество клириков РПЦ являются выходцами из Украины и идейными «малороссами», очевидно, что отказ от Украины как части и даже сердцевины общерусского православия для них равносилен отказу от самих себя.
Поэтому в стратегической перспективе решением этой проблемы может стать либо великорусская национальная реформация РПЦ, либо полное дистанцирование от нее светской национальной власти.
Что сегодня делать русским и украинцам, чтобы нормализовать отношения после Крыма и войны на Донбассе?
Признать неизбежное, а именно, что на основе народов — наследников Древней Руси сформировались независимые национальные государства в международно признанных за ними границами. И инициатива этого может исходить только от русских, которые сейчас оказались под властью препятствующих этому сил, для чего им необходимо от этой власти избавиться и осознать себя отдельным от украинцев и белорусов народом. Для этого в свою очередь в новом прочтении нуждаются история и идентичность этого народа, попытка которого предпринята в моей книге «Незавершенная революция».
Что касается последствий имперской ремиссии, переживаемой русскими в открытой форме с 2014 года и по сей день, и только усиливающейся во власти, понятно, что они в двусторонних отношениях не смогут быть изжиты ни за один день, ни за один год. Для этого потребуется долгосрочная программа исторического примирения двух народов и государств, возможно, при международном посредничестве. Но возможно это станет лишь тогда, когда русский народ исцелится от имперской болезни и встанет на рельсы строительства национального государства великорусского и других коренных народов Российской Федерации на геополитической платформе исторической Великороссии.
— Как быть с тем, что по мнению «защитников исторической России» Украине в результате ее создания были отданы исконно русские земли? Не следует ли их возвращение сделать условием признания Украины как национального государства?
Здесь тоже надо понять очень важный момент — те «исконно русские земли», которые оказались в составе Украины, таковыми могут считаться только в «общерусском» смысле, а не в этнически великорусском. Не только в Малороссии, но и большинстве губерний т. н. Новороссии перед революцией большинство составляли малороссы, то есть, этнические украинцы. Русские как великороссы были большинством только в некоторых районах Луганской области, которая была включена в состав Украины. Однако точно так же в состав РСФСР были включены многие районы с этнически украинским населением — т. н. Сиверщины (Белгород, Курск, Воронеж) и Кубани. Что же касается Крыма, то хорошо известно, что его нынешняя демографическая структура — это результат в первую очередь сталинских депортаций 1944 года и последующего заселения туда выходцев из РСФСР.
Поэтому никаких особых подарков в виде собственно великорусских этнографических территорий Украине при ее размежевании с РСФСР как дефолтной Великороссией (а не «исторической Россией») не делалось. Да и в целом, если мы не хотим проходить тот путь передела границ, который европейские народы прошли в ХХ веке, а хотим, чтобы у возникших после распада СССР и Российской империи новых национальных государств отношения были такие, как у народов послевоенной Западной Европы, альтернативы признанию границ, в которых их признал весь мир, у нас нет.
